365 дней в сапогах! - Сергей Вологодский

Поселок Токсово, а именно туда мы отправились служить, встретил нас настоящей зимой. В Питере снега практически не было, а здесь во всю уже правила зима. Аллея была аккуратно расчищена, пореблики были покрашены в белый цвет. На одной территории было две части, основную группу, тридцать человек, отвели в штаб, а нам приказали ждать здесь. Нас было трое: я, Саня Кабанов и Барат Бекбулатов. Мы прождали около часа, ноги уже стали примерзать к асфальту. Приходилось слегка пританцовывать. Вскоре появился подполковник – высокого роста, спортивного телосложения, от него сильно пахло перегаром:

– Я начальник штаба подполковник Бабочкин. Не замерзли? – этот вопрос был риторическим, его не особо волновало наше состояние. – Следуйте за мной.

Он провел нас в штаб, в то же здание, куда и ушла основная группа, дежурный сержант вытянулся по стойке смирно. Хотел доложить что-то, но подполковник жестом его осадил. Бабочкин постучался в двери и, не дожидаясь разрешения, зашел в кабинет.

– Разрешите? Алексеич, молодых привезли!

– Пусть заходят!

После не большой беседы нас отвели в казарму. У меня были права с категорией «Б», отец говорил, возьми в армии пригодятся, меня решили посадить на УАЗик. У Кабана почти все категории открыты, ему сразу сказали, вручат Урал, а Барак права с собой не взял. С ним, правда, и полковник неохотно разговаривал. После старшина Мамаев отвел нас в казарму, она была одноэтажная, деревянная, обложенная с наружи кирпичом.

В казарме нас встретил сержант Соколов из Орла. Уже позже мы узнали, что он был дембелем.

– Привет, старшина! – отдав честь, радостно произнес веселый сержант.

– Здорово! Принимай духов!

– Кузя! – крикнул в темноту расположения Сокол. Оттуда вынырнул долговязый молодой солдат.

– Димон, принимай своих слонов! Расположите их!

– Без проблем! – обрадовался солдат.

Нас провели в расположение и указали на кровати, которые можно занимать. Мы разобрали свои вещи, и присели на табуретки. Сидеть на кроватях молодым запрещено. С Саней мы были плохо знакомы, он был из второго взвода. Поэтому заговорить друг с другом не решались.

К Бараку отнеслись с уважением и выделили ему кровать в первом ряду, там спали только деды и дембеля. К нему сразу же подошли деды и стали расспрашивать, вообщем у них завязался разговор. На нас же смотрели с презрением. Так обычно смотрит хищник на свою жертву.

Вскоре последовала команда: «Отбой!». Мы улеглись спать.

Утром не было команды: «Подъем!». Роль будильника осуществлял Женя Елкин, или просто Елка, он был полторашник, но в свое время любил доносить на своих товарищей. Поэтому его «застегнули» – оставили вечным слоном. Не дай бог кому такое испытать. Вместе с нами встали первые годичники и часть полторашников, остальные же спали – видели сладкие сны. На вопрос:

– А почему так?

Елка покорно ответил:

– Чтобы не будить дембелей, они без пяти минут гражданские. Поэтому должны отвыкать от команд.

Ответом мы остались довольные, Женя рассказал об устоях данной казармы. Здесь царила одна «дедовщина», и в наши обязанности входило наводить марафет в казарме, а не бегать рано утром вокруг плаца. То есть утренняя зарядка отсутствовала. Меня это не обрадовало – я, вроде, только начал привыкать к ней. В спортивный уголок нам тоже запрещалось ходить и заниматься.

– Когда вас «расстегнуть» тогда, пожалуйста, а пока забудьте про него! – вещал нам Елка. – И еще главное не перепутайте, кто и сколько отслужил, иначе я вам не завидую!

Оказалось все значительно сложнее, чем казалось на первый взгляд. В первый же вечер меня назначили дневальным:

– Ты знаешь обязанности дневального? – спросил меня младший сержант Роман Чешкин.

– Да, на КМБ учили!

– Тогда будешь дневальным сегодня с Елкой!

– Рома, я ведь сейчас дневальный! – заныл Женя.

– Молчи, сука! Тебе сказали, что ты отвечаешь за них? Вот и будешь их учить! – отрезал младший сержант.

Прибравшись в расположении, мы отправились завтракать, но пошли не строем и песней, а маленькой тропинкой вдоль курилки. Столовая находилась в старом здании, потолки были метров по пять, а может и того выше. Просторное помещение, можно сказать футбольное поле. Столы были рассчитаны на шесть человек, места за ними прекрасно всем хватало. Еда была приготовлена хорошего качества, вот только мясо было какое-то сухое. Уже потом когда мы заступали в наряд по кухне, я узнал, что мясо берут так сказать со стратегического запас. На каждой тушке стоял штамп, на котором синели цифры «1963». Блин, эта свинина ровесница моему отцу. Ее мясо было сухое и синее, как и штамп. Но мы его ели и не жаловались. Это когда ты дома, то можешь повыделываться перед мамой или женой, типа плохое – есть не буду! А тут никуда не денешься. Кушать хочешь – съешь!

Когда мы покушали, вышли из столовой, я лишь мельком увидел Масяню, который явно торопился в роту. Было понятно лишь одно, он что-то нес, пряча спиной от поваров.

– Это он расход дембелям понес? – ответил на мой вопрос в глазах Женя.

– Какой расход? – не понимал я.

– Ты видел, что дембеля спали? А когда проснуться захотят кушать. А Масяня уже посуетился, принес! И вам тоже это предстоит!

Информация переполняла мой мозг. Как много всего нового я узнал за два месяца службы, а впереди еще целый год. С такими потоками информации моя голова может и не справится.

Когда мы пришли с завтрака, дембеля уже проснулись и поедали принесенный им расход. Их кровати культурно заправляли первые годичники. «Вот она суть российской армии» – первая мысль, которая всплыла в моей голове. Я ее чуть вслух не озвучил. После была политподготовка – тупо сидели в ленинской комнате (комната досуга, но все ее называли по старому ленинской комнатой) и смотрели новости, точнее должны смотреть новости. Но был включен музыкальный канал и любовались полуголыми девчонками из группы «Блестящие», которые пели нам любви. Потом включили клип Леди Гаги, вся рота примкнула к экрану.

После был развод, но не на большом плацу, а на маленьком возле казармы. Мы стояли как истуканы и ждали когда соберутся все отцы командиры. Пришли вроде все, кроме комбата. Он появился минут через пять. Подъехал на своей хонде джаз. Развод прошел быстро: капитан Зуев зачитал приказ об увольнение в запас двоих дембелей, майор Груздь опросил нас, что мы знаем о технике, распределили нас по взводам и отправили на работу в автопарк. Я и Кабан попали во взвод материального обеспечения или, проще говоря, ВМО.

Автопарк был в плохом виде. Больше половины машин не работало, а те, что работали еле ездили. Боксы были в плохом состоянии, у половины не было ворот, и частично крыши. Все автомобили стояли на улице, добрая часть которых уже вросла в землю. На такую армию без слез смотреть было нельзя!

И это нас боится вся Европа? Да, господа иностранцы, если бы вы только побывали в нашей части. А хотя, правильно, бойтесь! Наша сила заключена не в технике, а в нашем особом русском духе! В начале Великой Отечественной войне мы тоже еще на лошадях скакали и шашками махали, а выиграли! И тут победим! Правду сказал Александр Невский: «Кто к нам с мечом придет – от меча и погибнет!».

Весь день мы ходили по автопарку, так ничего и не делали. На второй день нас тоже не трогали. Как оказалось, первых молодых деды не трогают три дня, чтобы привыкли и освоились. Даже когда надо было помыть санитарную машину, Леха Носов, он же Нос, просто попросил:

– Никитич, поможешь мне машину помыть! Если бы не эти три дня, летал бы ты у меня, как сраный электровеник!

Он всего лишь пытался выглядеть грозным. А так безобидный малый.

Мне все же пришлось помочь помыть машину, я носил воду, а Леха мыл. Воды он не жалел, обливал ее обильно. Я даже не успевал таскать. Когда мы закончили, я отправился в казарму, заступать в наряд. Так толком не успел подшиться и побриться. Рома на это закрыл глаза, мол, ночью все сделаешь! Ночь нам предстояла не легкая. Сегодня домой провожали Сокола и Чернышева.

До самого отбоя на тумбочке стоял Елка, точнее рядом. То туда отойдет, то сюда. Иногда рядом вообще никого не было. Я встал на тумбочку, стоял как примерный военнослужащий, боялся даже лишний раз вздохнуть. Но все оказалось, не так как на КМБ. Все вокруг меня бегали, суетились, годичники из каморки выносили различную еду: два вида салата – купленных в магазине, большую коробку сухого пюре, огромную пачку майонеза, хлеб нарезной и пять бутылок водки. Все, кроме нас и годичников, собрались в ленинской комнате отмечать отъезд дембелей. Они уже завтра с утра не выйдут на развод, а пойдут к начальнику кадров получать документы. А в обед поедут домой. Завидно было и больно на душе. Они домой, а мне еще целый год, хотя нет, десять месяцев и пять дней.